Как я ехал домой. Наши поезда - самые поездастые поезда в мире. И никаким поездастым поездам не перепоездить наших...

10:18

Как я ехал домой.

Наши поезда - самые поездастые поезда в мире. И никаким поездастым поездам не перепоездить наших поездов.

Умирай и рождайся вновь.

Отрекайся, только знай одно -

Здесь с тобой сердце мира.(с) Catharsis - Сердце мира

Ну, приехал. Ну, освоился. И понравилось, знаете ли. Я даже весь в восторгах был. Буйных таких восторгах.

Начнем, видимо, сначала.

В поезде ничего интересного, кроме самого поезда. Проводница чрезвычайно добра. Она мне налила чай. За умеренную плату, конечно. Но я ей улыбнулся, и она мне тоже. И это было приятно. Не знаю, была ли бесплатной ее улыбка или она входила в стоимость чая? Во всяком случае, я рад был лишний раз поулыбаться совершенно бесплатно, потому что нет такой суммы, в которую обойдется настоящая искренняя улыбка. Не существует ее и не может существовать.

Вместе со мной ехала мрачная грубая девушка в спотивном костюме с белыми лампасами, которые мягко продолжались у нее на кроссовках. Она была настолько мрачна, что я подумал, может, это новый стиль гоп-гот. Кроме нее, был парень и девушка, видимо, просто друзья. Оба должны были ехать на верхних полках, но почему-то сидели возле окна и болтали. Мы все попили чай, причем у всех такие были лица, будто обладатели этих самых лиц пьют какую-то отраву из отравленного стакана, который стоит в отравленном подстаканнике. Банально.

Прошло какое-то время. Девушки уползли спать. Причем обе завернулись ужасно в одеяло, как в кокон. При их внешности было бы справедливым предположить, что когда-нибудь из них и получатся прекрасные бабочки.

Парень ложиться спать упорно не хотел. То есть уползать на свою верхнюю полку с моей нижней. Не хотел, и все тут.

Дальше - тишина.

Поздно, все блаженны.

Сердца глубина -

Преклони ей колени! (с) Catharsis - Дальше тишина

Я терпеливо ждал, когда же он уползет. Чтобы я смог наконец-то занять горизонтальное положение. Я решил молчать из вежливости до последнего. Он все сидел.

Я пошел курить в коридор. Я вернулся. Ничего не изменилось. С верхней полки доносилось "Дим, а Дииим, ну спать пора". Дима тоже решил, видимо, сидеть до последнего, пока не свалится. Я нахально молчал из вредности. Я пришел к выводу, что когда-нибудь он точно покинет МОЮ постель. Кстати, о постели, я никогда в поезде не беру белье, матрасы и подушки. Ибо бессмысленно. Долго раскладывать, долго потом собирать и сдавать, а во сне не чувствуешь, на чем лежишь. По идее, я могу заснуть в любом месте. В любом положении (чуть не сказал "позиции!"

. Но в этот вечер мне захотелось заснуть непременно в горизонтальной плоскости. Я ждал. Я терпел.

В конце концов мои терпения были вознаграждены. Он прыгнул не верхнюю полку, а я лег на нижней, вытянулся и стал жрать чипсы. Это приятственно и хорошо. Не помню, как я уже удрыхся, может быть, с картофельным ошметком во рту, но это не особо интересно.

Ночью проснулся... от холода. Ага, от самого обычного холода. Почему-то это было ощутимо. Вот только что были друзья, даже Али, и все-все-все, а еще большой кусок булки, намазанный шоколадным маслом. Столько радостей жизни! И тут, тут я просыпаюсь, и ощущаю довольно-таки сильный холод, и никаких тебе друзей и булки с маслом! ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ, да нету ее в мире!!!

С холодом бороться просто. В принципе, он мне не так сильно мешает, только зубы начинают периодически стучать и от этого трудно заснуть. Я предпринял умную тактику. Я пошел курить в более холодное помещение. Когда я вернулся на свое койкоместо, я лег и расплылся в блаженстве - тепло. Так и заснул. Правда, первые дрызги замерзания пытались догнать меня под дороге в страну грез, но не догнали. Поздно, уважаемые.

Остальные сны были слишком рассыпчаты, чтобы их ловить и понимать. Так и прошло время в бездействии. Бедные люди. Зачем так удивляться, когда кто-то дрыхнет на голом сиденье без подушки и одеяла? Что в этом такого? На бомжей в парке ведь не удивляются.

Я выполз курить в Рузаевке. Я стоял, держась правой рукой за поезд. Я подсознательно боялся, что он может уехать. Проводница мне улыбнулась. Еще раз. Видимо, я ей понравился. Я сказал ей что-то дежурное вроде "Какая замечательная сегодня погода, не правда ли?", но вроде от чистого сердца - накрапывал мелкий дождик и низкие облака елозили по крыше вокзала.

ЗЫ. По соседству ехала девочка лет 10-11. Красивая. Хорошенькая. Она плакала навзрыд. А люди смотрели осуждающе или отводили взгляд. У нее были глаза затравленной дичи. Она, маленькая и тонкая, сидела на коленях у необъятно просторной бабушки.. Какой контраст!.. Какая странность. Я не знаю, из-за чего ей больно. Она хотела выскочить из поезда. Ее остановили. И она рыдала. Она истекала слезами. Я пытался улыбнуться и ей. Но зачем улыбаться плачущему человеку? Он подумает, что над ним смеются.

Во всяком случае, велика возможность.